«Моя любимая европейская книга»
«Искра жизни» - книга, которая учит жить
Однажды в руки мне попалась книга, которая оставила неизгладимый след в моей душе, заставила о многом задуматься, в том числе о том, какими жестокими могут быть люди к другим людям (таким же, как они), лишь только дай им власть. Эта книга – роман Э.М. Ремарка «Искра жизни». Она заставляет думать…думать о многом…о насущном и вечном…
В этой книге Ремарк впервые обращается к болезненной для всего общества теме, о чем поймет позднее. В процессе пятилетней работы он осознает, что нарушил табу на подобные проблемы, господствовавшие тогда в ФРГ. Как результат – маленький тираж, единодушные отрицательные отзывы критиков в ФРГ, а в России – 40 лет опалы (написанная в 1952 году, она лишь в 1992 году впервые была опубликована на русском языке). Только бывшие жертвы нацизма по-настоящему приняли и поняли произведение Ремарка. Каждый увидел в нем свою историю, ту еще не погасшую «искру жизни», помогающую пережить все ужасы и продолжать жить.
На страницах романа повествуется о жизни заключенных в немецком концлагере за два месяца до освобождения. Да и «жизнь» в концлагере – громко сказано, это уже ее остатки, догорающие угольки когда-то целого, живого, трепещущего. Заключенные больше похожи на трупы («кости, обтянутые кожей»). Трупами этих людей и считают – у них отобрали все, а главное – право на жизнь, право быть человеком. Они измучены, больны и бесправны. Множество поломанных, разбитых судеб абсолютно разных людей. Их неуемное желание выжить вопреки всему и всем. Зацепиться, схватить, вырвать последнюю надежду, еще горящую «искру жизни».
Желание жить – страшная вещь, тем более, когда оно одно на всех, когда за него борются живые трупы, борются отчаянно, не щадя никого и ничто, в том числе и себя. Многие обитатели концлагеря, истерзанные пытками, насилием, издевательствами, успели ожесточиться и ради куска хлеба или возможности избежать очередного наказания готовы предавать таких же несчастных, как и они сами. Но остались и такие, как «Пятьсот девятый», который изо всех своих немногих сил пытается сохранить в себе человека, не уподобиться фашистам: «Значит будем жрать надежду, если ничего другого не осталось. Будем жрать все остатки надежды, которые только сможем наскрести».
Я считаю, что это не просто произведение, это целая жизнь…Жуткая, безжалостная, но, к сожалению, правдивая жизнь «живых» людей концлагеря. Заключенный Бергер как-то сказал: «Мы не в праве это забывать. Однако мы не должны делать из этого культ. Иначе мы навсегда останемся в тени этих проклятых башен». Возможно, он и прав, но «слишком много смерти пролегло между прежде и теперь».
Все повествование подводит нас к одному единственному вопросу: Что остается? «Что остается у людей, захлебывающихся в огненном водовороте войны? Что остается у людей, у которых отняли надежду, любовь – и, по сути, даже саму жизнь? Что остается у людей, у которых не осталось просто ничего?» На него у автора есть ответ: «Всего-то – искра жизни. Слабая, но – негасимая. Искра жизни, что дает людям силу улыбаться на пороге смерти. Искра света – в кромешной тьме…»
Морулева Светлана Андреевна,
Филологический факультет